Малевич-это голден ретривер
Поводырь Учебно-кинологического центра
Собаки-помощники инвалидов»
Галина Аксёнова
инструктор УКЦ, которой уже нет с нами…
Настя Шавлюк
хозяйка Малевича.
На этой страничке мы хотим познакомить вас с историей Малевича и Насти, как они нашли друг друга и как им сейчас живется.
Начало этой истории хорошо описала журналист Екатерина Жирицкая в статье «У Насти глаза Малевича» опубликованной в «Новой газете» №7 от 01.02.2007
Творчество Насти
Рисунок Насти «Гавань надежды»
Стихотворение:
Тени Лохматого Рыцаря
Я вернулась в реальность –
Мой затопленный остров
Позабыто-рыбачий,
Там огни не горят;
Принимаю как данность
Согревающий просто-
Деликатно-собачий
Всепрощающий взгляд.
В грязном холоде улиц
Озаренья напиток,
Нежелание крови
Ненавидящих лиц…
Здравствуй, жизнь, ты вернулась
Неизбежностью пыток,
Гулким скрежетом воли
О злорадство убийц.
Славный Гнус, нам присниться
Не очерченный кругом,
Не замеченный солнцем
Голубой водоем…
Я спешу научиться
Быть сама себе другом,
И решать, и бороться,
И стоять на своем.
И зализывать раны,
И молчать непреклонно –
Это легче, нас двое,
Мы управимся всрок.
Люди, люди! Как странно!
Люди, люди! Как больно!
Так оставьте в покое
Наш уютный мирок.
Новогодней открыткой
Одиночества профиль-
Расстворяя в прощаньи
Окружающих спесь,
Мы разделим улыбку;
И за чашкою кофе
Будем слушать молчанье,
Как священную песнь.
© Анастасия Шавлюк
У НАСТИ ГЛАЗА МАЛЕВИЧА
Это несложно — оказаться на Настином месте. Надо просто закрыть глаза и пройти по городу ее ежедневный маршрут, который никогда не увидишь, где расстояние измеряется звуком и мерным постукиванием тонкой белой трости по асфальту. Если не пользоваться тростью, город чувствуешь на ощупь, тогда в руке рука сопровождающего. Тогда легко понять, каково постоянно зависеть от чужой воли в двадцать два года — когда очень хочется свободы.
Свободы хотелось и Насте Шавлюк, но тяжелая болезнь лишила ее зрения. Поэтому Настя решила завести собаку- проводника, который выведет ее из замкнутого пространства в большой город. С тростью слепые ходят медленно. С собакой можно идти быстрее и свободнее — часть человеческой работы она берет на себя.
…Настя и собака вместе выходят из подъезда в бывшем военном городке на окраине Люберец, где нет названий улиц, только номера домов. Вместе идут по тротуарам, забитым припаркованными машинами, аккуратно обходят заборы новостроек и ограждения теплотрасс. Забираются в автобус, потом в метро и едут через весь город в институт, где учится Настя. Улыбчивую собаку с золотистой шерстью, которая неспешно ведет Настю в белый свет, зовут Малевич. Голден-ретривер Казимир Малевич.
Первый шаг к встрече с Малевичем Настя сделала, обратившись за помощью к Елене Орочко. Лена — один из лучших дрессировщиков столицы и директор учебно-кинологического центра “Собаки — помощники инвалидов”, выросшего из обломков аналогичной службы, некогда существовавшей при Всесоюзном обществе слепых. Центр существует на благотворительные пожертвования, не всегда достаточные. Лена и ее коллеги находят выход из положения, подрабатывая дрессировкой собак у состоятельных людей, инвалиды же совершенно бесплатно получают прекрасно обученных и подготовленных животных. Это один из двух адресов в Москве, где оказывают подобную услугу.
Елена Орочко дрессирует собак два десятка лет. В начале 80-х стать профессиональным дрессировщиком можно было, работая в немногих учреждениях. В цирке, армии, милиции или во Всесоюзном обществе слепых. Елена выбрала последнее. Став учеником дрессировщика, она не думала ни о какой “благородной помощи” инвалидам. Ее интересовали сильные животные, а не беспомощные люди. Но именно этих людей Елена потом не сможет бросить. В перестроечной разрухе она и ее коллеги не оставят на произвол судьбы “неприбыльных” инвалидов и не переквалифицируются в дрессировщиков новорусских собак.
Собака-поводырь должна быть спокойной, но не ленивой. Жизнерадостной, но сдержанной. Сообразительной, дружелюбной и смелой. Даже среди несметного разнообразия собачьего мира породы с таким набором качеств можно пересчитать по пальцам.
— Уникальный характер каждой породы вырабатывался веками, — объясняет мне Елена Орочко. — Генетическая “программа” животного настолько сильна, что “перевоспитать” собаку почти невозможно. Например, поводырь никогда не получится из среднеазиатской овчарки. Это уравновешенная собака, но в ней заложен огромный потенциал защиты человека, и при первой опасности для хозяина, даже мнимой, она начнет действовать: представьте, что ей не понравится прохожий, предложивший слепому помощь…
Поэтому в поводыри берут представителей лишь нескольких пород: лабрадоров-ретриверов, голден-ретриверов и иногда немецкую овчарку.
“Ретриверы — охотничьи собаки с особой задачей — приносить дичь, — продолжает свой кинологический экскурс Елена. — Они не гонят и не убивают жертву. Упала подстреленная утка — разыщут и принесут безо всякого вреда для дичи. Такое предназначение подразумевает сообразительность и отсутствие агрессии, только охотничью страсть к поиску. У ретриверов есть еще одно незаменимое для поводырей качество — доброжелательность: у охотников принято брать у соседа взаймы собаку, если нет своей. Животные этих пород должны были слушаться любого, в чьей руке оказался поводок, отсюда их доверие к людям”.
Своих уникальных собак Елена и ее коллеги ищут всеми возможными способами — дают объявления в кинологических изданиях, пишут подробные статьи на собственный сайт www.guidedogs.ru, обращаются в клубы собаководов. Дело в том, что в проводники берут только породистых собак. Не потому, что дворняги менее сообразительны, просто, зная родословную животного, легче предсказать его поведение, а значит, быть уверенным в том, что незрячему человеку достанется помощник, а не обуза. Но стоящие пятьсот-семьсот долларов породистые щенки — дорогое удовольствие для благотворительной организации. Поэтому, когда Елена Орочко получила письмо от своей тезки Елены Федосеевой, она оценила красоту и щедрость жеста тогда еще незнакомой ей женщины. “Я — заводчица голден-ретриверов, — писала автор е-мейла. — У нас скоро родятся щенки, могу одного отдать в поводыри”.
Владельцы голден-ретриверов похожи друг на друга, утверждает Елена Федосеева. Они общительны и доброжелательны, как их собаки, потому что людей замкнутых и жестких голден-ретривер боится сам.
Как и положено поклонникам каждой породы, они объединены в клуб. Членом клуба была и девушка-дрессировщик из учебно-кинологического центра собак-проводников. Она рассказала Елене Федосеевой, как остро нуждается центр в породистых щенках. “Могу помочь”, — ответила Федосеева…
В назначенный день Елена Орочко поехала выбирать щенка.
Тезка основоположника супрематизма родился у датской “подданной” Астры. Когда на свет должно появиться очередное собачье потомство, клуб по заведенной традиции выбирает первую букву кличек щенков. Семье Малевича досталась буква “К”. Его братьев и сестер звали Крис де Бург, Кристиан Диор, Крисмас Миллениум, Красотка Леди. Звучные и замысловатые клички обычно остаются для клуба, дома собак по-простецки зовут Кузями и Машами. И быть бы Казимиру Малевичу каким-нибудь Малышом, если бы его первыми хозяевами впоследствии не оказались иностранцы. Те прилежно называли собаку человеческой фамилией, и щенок перестал откликаться на другое имя.
Тест на профпригодность Малевич сдавал, когда ему было два месяца. Характер будущего поводыря проверяли, как у тайного агента в американском боевике, — создав экстремальную ситуацию. Многочисленное щенячье семейство первый раз в жизни выпустили из уютного закутка на середину просторной комнаты. Крис де Бург умчался в коридор, Кристиан Диор спрятался под кровать. Казимир Малевич неторопливо и с интересом стал обследовать помещение. “Спокойный, самодостаточный, инициативный”, — с одобрением оглянулась Лена Орочко на прибывшую вместе с ней дрессировщицу Галину Аксенову. Она кивнула головой: “Наш”.
Малевичу 2 мес.
Так решилось будущее Малевича. Он получил благородную собачью работу. Но чтобы шанс стал реальностью, в жизни Малевича должно было появиться еще несколько чутких, щедрых и ответственных людей.
Как бы Малевич ни нравился Елене Орочко, она была бы вынуждена отказаться от дорогого подарка, если бы не поддержка Тани и Мэтью Чарльсворф. Приступать к серьезным дрессировкам поводыря можно лишь, когда у собаки сформируется характер, то есть ближе к году. У заводчиков, как правило, живут несколько собак, и подкинуть им на воспитание еще одну рослую псину было бы непозволительной роскошью. На собственные вольеры у небольшого центра Елены Орочко денег нет. Единственный выход в таком случае — отыскать “приемных родителей”, то есть семью, согласившуюся приютить на год большую энергичную собаку, пока дрессировщик не подготовит из нее настоящего профессионала. Малевичу повезло, для него такая семья нашлась.
Беззаботное детство Малевича в семье Тани и Мэтью Чарльсворф
Австралийцы Таня и Мэтью Чарльсворф уже как полгода уехали из Москвы, но без их помощи русская незрячая девушка Настя так бы и не дождалась собаки. Почти на год Малевич стал членом многочисленной семьи Чарльсворфов, у которых, кроме взятого на воспитание голдена, было еще и трое маленьких детей. Наше телефонное общение с главой семьи было коротким, но мне нужно было услышать от Мэтью ответ лишь на один вопрос: почему они все-таки взяли на воспитание собаку-поводыря?
“Мы решили, что это хороший способ помочь тем, кто действительно нуждается в помощи, — ответил Мэтью. — Заодно дети получили важный жизненный урок. Они очень привязались к Малевичу и не хотели с ним расставаться. Но мы объяснили, что не бросаем собаку, а добровольно отдаем ее человеку, который ее очень ждет, и что это правильный поступок”.
Слова о том, как важно помогать другим, повторили мне потом и в русской семье. Таня и Андрей Львовы, взявшие на воспитание “коллегу” Малевича, лабрадора Элли, живут вместе с маленькой дочкой и большим пуделем в стандартной трехкомнатной квартире на “Каширской”. “Почему мы собаку взяли? — переспрашивает Таня. — Должна же быть от тебя какая-то польза!”. Они знают, как широко распространена подобная форма благотворительности на Западе: люди берут собак, растят их, а потом отдают в полицию или инвалидам. “В России такой традиции пока нет, вот и надо ее создавать”, — уверенно говорит Таня.
Беззаботная жизнь Малевича кончилась, когда ему исполнилось восемь месяцев. Он все так же вольно жил в доме Чарльсворфов, но у него начались занятия. Удивительно умеют говорить о животных те, кто их понимает… “Тренер” Малевича Галина Аксенова рассказывала мне об успехах ротривера, как учитель об успехах способного, но озорного ученика: “Малевич — мечтатель, он и бегает задумчиво, и лежит задумчиво. Еще он немного легкомысленный, слишком уж его баловали в детстве. Есть собаки, в которых с рождения заложен настрой на действие, а Малевичу надо втянуться в работу…”.
Как и Елена Орочко, Галина Аксенова занимается поводырями около двадцати лет. “Воспитатели” таких животных должны быть профессионалами высочайшего класса. Потому что если плохая дрессура обычной собаки приведет лишь к недостаткам ее воспитания, то огрехи в навыках поводыря создают потенциальную опасность жизни незрячего человека. Кроме того, дрессировщику приходится быть собачьим и человечьим психологом, ведь он составляет пару, которой придется жить вместе не один год. От поводыря требуется инициатива и сообразительность, чтобы обойти неожиданное препятствие. Но лидером все равно остается человек. Обычные люди привыкли относиться к слепому как к существу зависимому, нуждающемуся в помощи. Но для собаки хозяин, слепой или зрячий, всегда остается хозяином. Она не будет подчиняться слабому.
…Несколько месяцев назад Малевич окончательно поселился у Насти. Теперь три раза в неделю Галя приезжает к Насте в Люберцы. Дрессировщик, собака и слепая девушка идут по привычному Настиному маршруту мимо заборов, припаркованных машин и разрытых колодцев. Галя учит Малевича быть сосредоточенным и серьезным, останавливаться у каждого опасного камня и поворота дороги. Она учит Настю понимать язык собачьих движений, спокойно и властно указывать Малевичу путь. Быть сильной.
Инструктор Галина Аксёнова и Малевич отрабатывают маршрут
Настя Шалюк:
МАЛЮН
Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю свою собаку. Ф. Ницше
И посетила идея одну беспокойную голову, такая, в общем-то, меркантильная идея. Живу на одном конце Москвы, учусь — на другом, ехать долго, маршруты сложные, ориентируюсь с трудом (ну кто же себе признается, что практически не ориентируется?), а зависеть от кого-то, просиживая в ожидании драгоценные часы отмененных пар, надоело, очень надоело. Опять-таки неубиваемый зверь — гордость. Родителям, конечно же, страшно отпустить такое… Чадо… одно в долгий путь. «А с собакой пустили бы?» — «С собакой пустили бы». Так внезапная идея переросла в не менее внезапное, но очень твердое решение.
И начала я бессовестно надоедать знакомой, выпустившейся из нашей школы на пару лет раньше меня, у которой как раз появился проводник, что да как… Странные люди, однако, будто отговаривает. НУ уж спасибо за соображения, возможно и вправду очень сложно. Нет, собак у меня раньше не было, да и, честно говоря, боюсь я их… Ну, может пройдет,, себя уж уговорим как-нибудь. Словом, дайте нам, пожалуйста, информацию, а уж что получится.. Сама разбирусь, короче. Так, получив адреса всех обеих существующих школ, понадоедав всем по телефону , вступив в местную первичку, нагло заявив, что, собственно, ничего не знаю о жизни организации, но вот собака очень нужна (в то время заявления в Купавну шли еще через вос). Вот так и начался процесс доведения кого только можно. В восе удивились моей наглости и долго мне пытались ее объяснить. Но в конце концов утвердили заявку, и пошла она куда-то.. Параллельно происходило доставание московской школы. Лена (одношкольница, так сказать) предупредила, что все-равно придется туда обращаться, дабы научить зверя работе в метро. Метро – сердце Москвы, главное наше средство перемещения… Словом, и здесь встала на очередь. Может нехорошо с какой-то точки зрения, но уж очень хотелось. И вот опять… Сколько можно спрашивать, действительно ли я готова работать с собакой и буду ли с ней ходить. Стала бы я начинать это дело, если бы была неготова.. Морально, по крайней мере.. Что же это за удовольствие… ДО знакомства с Собакой оставалось чуть больше полугода.
В заявке, как положенно человеку ничего не знающему, написала о том, что видела и что всеми утверждалось как самый лучший вариант – лабрадор женского полу. Начался сбор информации о том, как животное надо кормить, гулять, укладывать спать, чем его мыть, как оно предпочитает играть и прочие очень важные вещи. От Наташи, инструктора из УКЦ (Учебно-кинологический центр «Собаки-помощники инвалидов» , они же назывались мною ранее московской школой), учившей меня заново ходить с тростью, я опять услышала, что первое время с собакой будет гораздо тяжелее и хуже, чем просто с тростью (это разве есть куда хуже, ну да ладно, проверим). НА этот раз я уже стала задумываться… Ага, первое время… Значит, потом пройдет… Но одной уж слишком далеко и неудобно. Тот же маршрут до автобуса – 20 минут быстрым шагом с собакой… Одна когда-то пробовала пройти, но это очень долго и неудобно… А годы проходят, все лучшие годы… НУ уж нет, даешь собаку!!!
Где-то в июле 2006 года, Елена (директор УКЦ), в телефонном разговоре сказала мне, что в общем-то один особо активный товарищ готов ко мне перебраться. Правда, он еще недоученный. НУ кто же дослушивает такие приятные фразы до конца. Подумаешь, до этого Елена рассказывала, что в силу особой подвижности, данного зверя скорее всего дадут кому-нибудь с остаточным зрением, подумаешь, недоученный – на месте разберемся как-нибудь, подумаешь, кобель и порода какая-то странная… Золотистый ретривер… Это как у Дина Кунца в романе, что ли? А я думала, писатель выдумал эту породу для придания чего-нибудь там своей около научной фантастике… Главное, что вот он, живой и сейчас, а не когда-нибудь через пару лет… И… »А как его зовут?» — «Малевич». Это был шок. Хотя… Можно смириться и с таким непривычным именем, зато когда еще представится подобный случай. И… поехали мы с родителями на свидание с будущим счастьем.
Счастье оказалось большое, лохматое, гиперактивное и наглое. Впрочем, активным оно было во всем, что не касалось шлицы и ведения каких-то там… неопознанных слепых… Собакус честно пытался уползти за Галину, нашу инструктора, психолога, парикмахера… Работать в паре с этим ууууууужасом? Домой возвращалась в скомканных чувствах. Но ни шагу назад. Если однажды позволить страху себя победить, то он тебя не отпустит. Может, когда пес будет уже «доученный»… Либо он перевоспитается, либо я привыкну… Дело в том, что Малевич действительно больно прихватывает за пальцы, когда отбирает лакомство. Тогда же мне показалось, что собака не прочь покусаться, а этого я боялась после нескольких еще детских опытов общения с ушастыми. И продолжились систематические телефонные расспросы, в которых я пыталась выяснить у Галины как можно больше об этом сложном товарище.
Первого августа 2006 года его торжественно привезли, как говориться, всем семейством: кроме Галины ушастого сопровождала Елена Федосеева, наша заводчица, которая когда-то и подарила Малюна школе. Малюн влетел в квартиру как будто он всегда в ней жил и сразу отправился на кухню, где обнаружил миску с водой и игрушки. Быстро вытащив пищалку из мячика, отправился разбрасывать игрушки по дому и распространять свое влияние на как можно большую жилплощадь. Мы получили еще порцию ценных советов от Галины, которая честно перечислила основные недостатки данного индивида. Очередное выпадение в осадок. Вы, должно быть, читали о том, какой должна быть собака-проводник… НУ кому должен, тому Малевич давно простил. Сейчас понимаю, что наша добрая инструктор пожалела мои нервы и перечислила далеко не все, что было на самом деле. И началась наша совместная жизнь.
И было все, что может присниться в собакосодержащем кошмаре.… Первое время пес честно считал своим долгом не позволять мне ложиться спать, при чем изгнание за дверь считалось личным оскорблением и заканчивалось уже громким митингом в защиту своих животных прав. Были кроссы вокруг дома. Вас когда-нибудь роняли на асфальт, провозили коленками несколько метров по разбитой дороге и затаскивали на газон? Удовольствие, скажу вам, более чем на любителя. И конечно поедание всего съедобного, оставленного на столе (а нечего оставлять), отгрызание каблуков (а нечего оставлять обувь в коридоре), порывание, разгрызание и обслюнявливание всего, до чего мог дотянуться чей-то любопытный круглый нос. Прелесть ситуации состояла в ее непредсказуемости. Так в течение нескольких месяцев Голденус Гнусус (Галино слово, прочно прижившееся в нашем лексиконе, обозначающее Малевича в его главной сущности) мог вести себя дома вполне прилично. Но я очень благодарна ему. Так, на практике поняла, что развивать чувство пространства можно, нужно, жизненно необходимо и… реально. Кто-то думал, что приблизительно знает свой район… Только вот с собакой, которая только начинает работать, приблизительно знать нельзя, надо знать хорошо, желательно, очень хорошо.. НЕ знаю, кто кого выгуливал, но было это длительно и мучительно. В конце концов, я начала чувствовать, куда этого товарища сейчас понесет.… А если мне не удавалось во время развернуть его в нужном направлении, то, по крайней мере, я потом понимала, куда надо возвращаться.… Но только случилось это не сразу… А долгое время ко мне, как и обещали, приходили добрые мысли о том, что не стоило брать собаку… Но должно быть сработала привычка по возможности доводить все начатое до конца… И… чувство противоречия… Родители, видя это безобразие, да и не будучи особо настроенными на успех предприятия, начали мне повторять, что надо быть готовой к тому, что Малевич будет таким… другом семьи. Другом? ДА сейчас! Тоже мне… Друг! Пусть только попробует мне не заработать… Слова о том, что работает пара еще не до конца достигли моего сознания… НО мы продолжали издевательства друг над другом. Учиться Малюн честно не спешил, наверное, надеясь, что ему удастся переупрямить всех. Меня начали уже немного убивать ответы Галины на вопрос, а когда же он будет работать, в духе «А кто его знает – он не признается», или «НУ должно же когда-нибудь количество перейти в качество». Словом, он долго сопротивлялся, но однажды-таки сдал свой собачий экзамен… И началась самая жуткая страница нашей жизни – обучение совместной работе на маршруте.
Сначала Малевич попробовал как обычно умирать в шлице. Осознав же, что от него не отстают и очень даже ощутимо пинаются в четыре руки, вернее, в две трости, резко начал хорошо работать. Маршрут тяжелый, много всячестей неприятственных, собака идет мягко… товарищ очень пластичный, не любит углов срезатель несчастный… Прелесть… Впрочем, Галина нашего с Малюном восторга не разделяла… ПО ее словам, было бы лучше, чтобы он с самого начала начал чудить, потому что он обязательно покажет еще характер, но чем позже, тем тяжелее это будет проходить. Собственно, так оно и случилось почти под сдачу маршрута. Пришла зима, явные ориентиры засыпал снег, и гнусус понял – свобода. И на очередной тренировке я с ужасом поняла, что не знаю маршрута, что на самом деле его знал Малевич, и что теперь он совсем не собирается ничего делать… И все тем же быстрым плавным шагом радостно идет… Я думаю, чертова бабушка живет где-то в домах на границе Жулебино и Люберец… По крайней мере мне часто казалось, что именно к ней мы и направляемся. Что ж, сама виновата: мы редко понимаем, что не понимаем, да и дала собаке почувствовать, что он главный. Обычно рекомендуют самостоятельно тренироваться под присмотром близких… Угу! Думаю, читатели с проблемным зрением в большинстве со мной согласятся, что это часто, увы, последние люди, кто психологически готов нам помочь.. Потому что долго, страшно.. ДА и вообще легче все делать самим… И сделать вывод, что ну не дано тебе это.. А раз не дано… НЕ люблю эту фразу… НУ очень не люблю… И поэтому мы после моего возвращения из института каждый день шли на маршрут, пока дома никого больше не появлялось и нам никто не мог помешать… Почувствуй себя мазохистом! Но нельзя же бросить то, что начала. Обидно, сколько народу в нас труда вложило. И так, прибавляя иногда по несколько шагов, мы продолжили покорять этот несчастный маршрут. К весне мы уже могли почти из любой точки ближайшей части Жулебино или же военного городка, где живем, дойти до дома. Это называлось экстремальным возвращением, в случае если выходить обратно на маршрут не было уже сил. Ничего не могу сказать, ошибались оба.. Чаще я конечно. Собакус позволял себе развлечения вроде зарывания всей тушкой в подтаявший снег на обочине… Этот снег, как оказывалось, был мне по пояс, так что возвращались домой мы оба мокрые и злые. У Малевича потрясающее выражение лица, когда его наказываешь, будто хочет сказать: «Грешно обижать собачку, да как вы смеете!». Тем не менее, весной мы как-то начали доходить до нужной нам остановки автобуса. НЕ знаю, сколько нервов это стоило Галине, но очень благодарна за то, что она ни разу не повысила на нас голоса, хотя было за что.. Иногда и сейчас, если ухожу с маршрута, в голове срабатывает тихое и неожиданное (никогда ведь не знаешь, где сейчас идет инструктор, если это уже последняя стадия издевательства над маршрутом): «НУ и как вы думаете, где вы находитесь? …Вы в этом уверены?».
Плюсом наглости и авантюризма Малевича оказалось отсутствие страха перед новыми местами и средствами передвижения. Правда, автобус ему не очень понравился: моднику было жаль своей светлой шубки, страдающей от непонятных мажущихся жидкостей, вечно разлитых на полу бензиновых монстриков. Метро ему понравилось гораздо больше. Правда, его возмущал факт поднятия его любимого с эскалатора.. Он долго еще упирался и пытался объяснить мне, что сойдет сам. Это безобразие прекратилось гораздо позже, когда однажды он-таки серьезно порезал лапу при сходе с эскалатора… При первом совместном сходе мне стало так страшно, что я его уронила, так что Малевича в полете ловила Галина… Впрочем, страх можно научиться не замечать, а потом он постепенно проходит. Мы научились как-то переходить дорогу, не могу только объяснить. Моя задача — дать команду, а дальше уже Малевич лавирует между машин. Пару раз мы так уходили из-под колес.. Но тут ключевое слово – «уходили». Бояться – значит перестать ходить, да и, к сожалению, далеко не всегда есть кого спросить о цвете светофора или попросить перевести через дорогу. Так, в мае 2007 года мы дошли до места назначения.
И тут произошла наша первая неприятная встреча с машинкой. Это был наш первый нормальный самостоятельный поход до остановки, на следующем занятии нам предстояла первая поездка на Выхино… Последний переход.. Он несложный, но противный… НА дорогу выходишь вроде как из ниши… Должно быть, машина была хорошей, потому что мы оба не услышали двигатель. Я очень удивилась, когда Малевич развернулся параллельно моим коленям… Потом был звон стекла.. И только потом нам посигналили. Наверное тростью разбила зеркало.. НЕ знаю, было так страшно что я просто дала ускорение Малевичу и мы побежали дальше… ДО остановки работал один Малюн, мне все казалось, что полукруглый тротуар сейчас совсем сожмется, и машины выедут к нам сзади и слева… НО если однажды поддаться страху… Словом, на следующий день мы опять пошли повторять маршрут.
С разрешением на появление Малевича в институте (или университете), словом, в том месте, где я учусь, была целая история. Началось с того что хорошо бы, чтоб кто-то выписал на него пропуск на охране… Я тогда была еще не очень осведомлена о наших правах, да и каждое учреждение, по сути, маленькое государство со своими законами. Проректор, человек пожилой и, по-видимому , старающийся избежать лишних проблем, сказал мне, что нельзя с собакой.. Аллергия всякая.. ДА и не было у нас такого раньше.. А раз не было… Слезами горю не поможешь… Мысленно собираясь в поход к Матросову (ректор нашего вуза), я по совету старших студентов заглянула к декану. Вопрос решился быстро, но очень занятно: Людмила Борисовна сама держит четырех догов, так что была вполне готова «выдержать еще одного на работе». Занятно, что все упирается в добрую волю отдельного человека, но нам повезло, что такой человек нашелся.
Появление собаки вызвало очень сильную реакцию. Сначала это был безумный восторг, потом он, правда, притих, что обидело нашу ушастую звезду, привыкшую быть в центре внимания и радостно севшую на шею студентам и всегда готовым накормить несчастное животное преподавателям. Впрочем, у многих он до сих пор сидит на шее: пьет он на кафедре грамматики… Правда, иногда вообще на любой кафедре, которая окажется открытой… Раньше мы обитали на кафедре фонетики, но в связи с тем, что там постоянно кто-то что-то кушает, а Малевич не может пропустить подобное счастье, нам пришлось поменять место обитания, дабы не травмировать ни людей, ни животное. К сожалению, иногда студенты переносят свое отношение ко мне на собаку… Так что приходится лавировать между объяснительными работами и откровенными но быстро доходящими гадостями.. Словом, обыкновенная жизнь. И конечно тех, кто любит ушастого Гнусуса гораздо больше, так что Малюн просто обожает походы в универ.
НА парах он спокойно спит под партой. Первое время, правда, он стремился познакомиться с преподавателями, на некоторых парах даже позволял себе побегать по аудитории… Растет, однако… Хотя… Это животное всегда тонко чувствует, кому можно сесть на шею. Разумеется, много смешных историй, в которых принимал участие наш ушастый герой. Так, не верьте, что собака просто спит. НА самом деле, он все прекрасно слышит и понимает. НА некоторых парах я отпускала его с поводка, при согласии преподавателей, конечно. Однажды на одной из пар прозвучало: «У кого немного хвостов, может идти домой». Справедливо решив, что у него только один хвост, а один — это немного, Малевич встал и первым покинул аудиторию. И действительно пошел домой.. Поймали его уже около лестницы. Или еще… Странная любовь Гнусуса к немецкому языку. Началось все весьма банально: на втором курсе, как раз, когда пес появился в моей жизни, мы начали изучать второй иностранный язык, тот самый немецкий. ДО этого мы с Немецким не были знакомы.. И взаимоотношения наши сразу же стали достаточно сложными… Но дать победить себя не хотелось.. Поэтому часами я пыталась вжиться в этот язык. Малевич конечно быстро понял, что «немецкий» — это когда он часами лежит под столом у меня под ногами… Тихо лежит… И ничего примечательного в его жизни не происходит. И постепенно «немецкий» стало командой, по которой пес молниеносно прятался под стол или куда мог спрятаться. Помню, что совсем об этом забыла, когда мы в первый день появились на парах. Но когда на вопрос: «Что у нас сейчас» я, не задумываясь, ответила «Немецкий»… Окружающие во главе со мной очень удивились, когда мирно сидевшая до того собака с бешеной скоростью рванула под скамейку. С тех пор прошло достаточно времени, и Малевич искренне полюбил die Deutsche Sprache, и бывают дни, когда он изволит понимать только по-немецки, при чем только в том случае, если к нему вежливо обращаешься на «вы». Это часто приводит к смешным ситуациям, когда преподаватели уверены, что я к ним обращаюсь. Невозможно перечислить все, что с нами когда-либо происходило «на рабочем месте». Кажется, это уже его дом (хотя у него почти везде дом, он честно пролежал под учительским столом, пока я проходила практику и вела грамматику у второго курса… Да-да.. Учитель господин Малевич.. Правда, однажды он все-таки очень глубоко заснул и просопел всю пару… Вот так всегда… Как ученики не понимают, так сама отдувайся, а он поспит, пожалуй… Вот он какой… Выражение не мое, но очень повеселило: «Главный кобель в моей жизни».
Уже прошло почти два года с тех пор, как мы с Малевичем начали работать на полном маршруте. Говорят, именно столько времени нужно, чтобы пара по-настоящему сработалась. Конечно у обоих нас много недостатков, и, прежде всего, лень многое отрабатывать. Конечно Малюн далеко не идеал проводника, да и я – хозяйки, но мне кажется, что мы действительно нашли друг друга… И продолжаем радостно друг друга спасать и действовать друг другу на нервы. НА прогулках Малевич больше не носится, «выпучив глазки», по площадке, а чаще меланхолично грызет где-нибудь палочку. Эйфория осознания того, что мы можем просто вдвоем пойти куда-угодно тоже постепенно прошла и мы больше без особой необходимости не выходим из дома, только чтобы придумать новый маршрут, найти какое-нибудь полезное заведение вроде магазина или еще чего-нибудь. Заметила, что постепенно поменялся круг знакомых. Теперь они делятся на тех, к кому можно пойти в гости с Малевичем и тех, к кому не стоит ходить в гости. Право, возможно так даже лучше.
Заводчики Евгений и Елена с Настей и Малевичем
МЫ безумно скучаем по нашей Галине. Недавно решили с Малевичем, что смерти, наверное, все-таки нет, и что наша инструктор и сейчас иногда помогает нам в особо непредвиденных и неприятных ситуациях. Надеюсь, что хоть иногда она может нами гордиться. И еще у нас с Малевичем очень большая семья. Кроме моих родных и друзей в нее входят родные Малюна, как кровные, так и заводчики, наши инструктора, другие проводники и их хозяева, все люди, у которых есть собаки… И, наверное, немного и все остальные люди. Собак нельзя обмануть. Они учат нас людей любить по-настоящему. «Часто это больше, чем человек, потому что настоящий друг». Возможно, корявая фраза, но в ней скрыта правда, которую не сразу понимаешь. Увы, есть люди, кто так ее и не понял. Просто собака-проводник – это не средство реабилитации… НЕ трость, тифлоплейер или еще какое-нибудь устройство… Она живая… И жизнь с ней во многом похожа на совместную жизнь с человеком… Только нельзя забывать, кто все-таки в доме хозяин и что этот хозяин и несет ответственность за результат работы, большую часть которой ему, собственно, придется делать самому… Просто мы в ответе друг за друга, не только они за нас, но в первую очередь – мы за них, в ответе во всех смыслах этого слова. И еще раз повторю, что собаку обмануть невозможно.
Заводчики Евгений и Елена с Настей и Малевичем
…»Выход, Малевич, выход, выход! Хороший, хороший!» Хорошую шутку придумали работники станции Юго-Западная с 8 до 9 утра перекрывать выходы с одной стороны… Как раз с той, которой мы пользуемся… Так, попытка договориться провалилась, чего и следовало ожидать. В любом случае, надо идти дальше. Через рынок с этим любителем съедобного. Вот уже и пошел в разведку носом.. «Малевич, ничего не знаю, но через 5 минут мы должны быть в институте!» «у-у-у-у-у!» Облизывается. «Ничего не знаю, шантажист несчастный. Когда будем на месте, тогда и поговорим!» И как правило, как-то ведь умудряемся доходить, хотя и часто уходим с маршрутов, а иногда маршрута просто нет и даже не предполагается. …Так продолжается наша дорога, дорога длинною в жизнь.
Ссылка на статью: http://www.cantrygold.com/malevich.htm#2